Парковка велосипедов в городе Мяльмё. Швеция. Фотография Ивана Куликова
Работая в сфере графического дизайна, я всё чаще задаюсь вопросом о том, почему нам нравятся те или иные решения? Совершенно понятно, что ответа одного быть не может. Но, тем не менее, я наблюдаю определенные общие вещи у своих заказчиков. Всех примерно притягивает одно и то же, а что-то наоборот отталкивает, но и тут выделяются группы людей, которые можно разделить по классовой принадлежности, по происхождению, уровню образования, политическим взглядам, вкусам, разговорным диалектам и так далее.
Например, всем известно, что бизнес сейчас делится на два больших лагеря, разделенных по политическим соображениям. Но там и там люди примерно одинаково с тобой взаимодействуют и рассуждают, несмотря на очевидную разницу во взглядах. Ценности, лежащие на поверхности, кажутся разными, но человеческие страсти, эмоции и желания становятся очевидны почти во всех случаях общения с клиентом. Интересно наблюдать за некоторыми заказчиками, которые до сих пор оценивают работы по принципу «нравится – не нравится». Иногда думаешь, что если отбросить у клиента его общий уровень собственной эрудиции, взглядов и убеждений, чем тогда бы он руководствовался при выборе того или иного решения? Наверное, рассчитывал на собственный вкус и мнение своего окружения с ориентацией на то, что приемлемо в общем для продукта своей категории. Так примерно и происходит до тех пор пока проектная задача не определяется конкретнее. Далее следует рабочий процесс и, если мы с клиентом понимаем и не надоели друг другу, то успешная сдача проекта гарантирована.
Когда после окончания «Мухи» я пришел устраиваться на работу в одно известное скандинавское дизайн-бюро, меня спросили насколько хорошо я понимаю местный менталитет? Я ответил, что понимаю отлично, чем сразу же вызвал нежную улыбку у арт-директора студии. По ответу можно было понять, что я не понимаю его совсем. Далее последовало предложение поучиться и пожить в Копенгагене, чтобы лучше познакомиться с североевропейской культурой, выучить язык, ассимилировать и приходить к ним снова, чтобы сразу понимать требования клиента, тоньше решать проектные задачи, работать в одной команде с другими дизайнерами и не вызывать недоумения у коллег по цеху. Тогда я физически почувствовал, что такое национальная идентичность. Мне стало понятно, что между нами огромная культурологическая пропасть, не связанная с доминированием одной культуры над другой. Просто мы разные. Люди действительно делятся по национальному признаку даже внутри одной части света северного полушария Земли.
И вот сейчас, когда моя работа заключается в постоянном общении с клиентами я наблюдаю, что при всем внутриклассовом различии современного российского, и не только, общества есть одно общее, что всех объединяет – национальная идентичность.
Национальную идентичность или национальную идентификацию я определяю, как понятие принадлежности к культуре региона, в котором человек родился или живет со всеми вытекающими последствиями, оказывающими на него влияние. Причем принадлежности как культуре исторической, так и современной. Выражение позитивного чувства, связанного с собственной национальной идентичностью, можно назвать патриотизмом. Негативное – шовинизмом. Национальная идентичность не является синонимом национальности и имеет культурологическое значение.
Национальная идентичность формируется под влиянием характерных национальных особенностей, которые, как следствие, оказывают влияние на дизайн. В каждой европейской стране есть образцы ремесленного искусства и дизайна, которые говорят о своих характерных особенностях исторического и культурологического становления.
Шрифт Эдварда Джонстона для лондонского метрополитена и первые программы корпоративного дизайна не могли возникнуть не в Англии, потому что именно там первым в мире появился метрополитен в силу развитости экономики региона и формирование крупных промышленных производств, фирм и издательских домов, что, в свою очередь, способствовало становлению культуры организации визуальной информации. Всё это оказывало воздействие на культурологический фон региона, который определял чувство национальной идентификации. Баухаус вместе с Веркбундом должны были родиться только в Германии в силу национальных традиций и особенностей, которые обоюдно влияли на национальную идентичность в исторической перспективе. Французский плакат начала прошлого века в том виде, в котором мы его себе представляем, дело рук культуры и ценностей французского народа. Только во Франции мог появиться такой эмоциональный, живой, артистичный плакат. Родченко со Степановой – дети Русского авангарда, который стал зеркалом той эпохи, той национальной идентичности, которая была свойственна нашему историческому периоду.
Национальные культурологические особенности не могут не влиять на промышленную графику, дизайн и они будут формировать вкус потребителя и далее. Хотя тут нужно заметить, что глобальные тренды и глобальная мода вытесняют из сознания характерные национальные особенности выбора. Однако историческая память, ценностные ориентиры и предпочтения зашиты глубоко в сознание людей предыдущими поколениями. И тут не надо бояться взаимопроникновения одного в другое. Культуры обогащают друг друга. Но при этом нужно помнить культуру свою. Мы бесконечно любим финский дизайн за то, что на него так сильно влияет национальная финская идентичность. И это неплохо. Пусть всё идёт своим чередом, а мы будем замечать, что происходит вокруг, делая свой национальный дизайн.
Иван Куликов. Председатель секции «Графический дизайн» Санкт-Петербургского Союза дизайнеров.
Опубликовано на сайте Санкт-Петербургского Союза дизайнеров. 06.03.2016